Попалось интересное интервью, может кого то ещё заинтересует, хотелось бы что бы именно такие подходы были к продюсированию Алексея.
Олег Непомнящий: «Шоу-бизнес — не наука, а импровизация»
Олег Наумович Непомнящий не просто легенда отечественного шоу-бизнеса. Он — продюсер, импресарио, работавший в свое время с первыми артистами страны: Аллой Пугачевой, Филиппом Киркоровым, Олегом Поповым, Юрием Никулиным, Софией Ротару, Владимиром Пресняковым… Родился он в крымском поселке на 30 дворов, а в 17 лет, страстно желая выступать на большой сцене, отправился товарным вагоном (на билеты просто не было денег) в Москву — искать артистического счастья. Прекрасный танцор, первый парень на деревне, он добился своего, найдя в столице то, что искал, и став со временем профессионалом шоу-бизнеса. Сегодня мы беседуем с заслуженным деятелем культуры России, лауреатом национальной премии «Овация» Олегом Наумовичем Непомнящим.
— Олег Наумович, вы предполагали, что едете в Москву навстречу своей мечте?
— Да откуда же? Ехал в неизвестность — жизнь толкнула. Да и учиться-то поступил совершенно «не по профилю» — в институт нефтехимической и газовой промышленности. На этом настояли мои тетя и дядя, желавшие, чтобы я пошел по стопам братьев. Но и там я стал заниматься самодеятельностью, проявил административные способности. По зодиаку я — Козерог, а это, как правило, пробивные люди.
— Как же вы сошлись с артистами?
— Тут скорее случай: внезапные знакомства, неожиданные встречи, общение… Кроме того, мой двоюродный брат был директором Театра им. Моссовета. Мальчишкой я приходил к нему и сидел в кабинете — смотрел, как он правил бал. А там действительно был бал. В театре я впервые увидел настоящих актеров — Плятта, Марецкую, Орлову и, конечно же, Раневскую. И спектакли, в которых играли эти великие люди. Я изнутри видел, как это делается, как на практике осуществляются потрясающие творческие проекты.
— А как насчет нынешней «молодой поросли»? Вас не удивляет их звездность?
— Все зависит от окружения. И от безумных телевизионных раскруток, когда вложенные в «тяжелую ротацию» деньги нужно возвращать, отбивать, как сейчас говорят.
— Такое ощущение, что некоторых начинающих буквально за уши тянут на музыкальный Олимп…
— Согласен: тянут и навязывают. По ящику это видно невооруженным глазом — ребятки практически не сходят с экрана. Я подобного не понимаю. Люди просто смеются, поскольку этих, с позволения сказать, «звезд» никто толком не знает. Ну что тут скажешь? Если творчеством даже не пахнет, то и говорить нечего.
— Как вам кажется, какого винтика не хватает в механизме сегодняшнего шоу-бизнеса?
— Эстрада и вообще жизнь человека, тем более артиста, зигзагообразна, как линия на мониторе, показывающая работу сердца. Есть зигзаг — человек живет, работает. А как только линия становится прямой — все, сердце остановилось, жизнь прекратилась. Сегодня на нашей многострадальной эстраде нет никаких зигзагов — ни взлетов, ни падений. Состоявшиеся артисты проходят свой творческий путь ровненько, имеют «устоявшегося» зрителя и думают больше о заработке. Иногда я смотрю концерт и по глазам певца вижу, как он в уме считает деньги и прикидывает, какую ванну поставить в загородном доме. Может, это временно и скоро пройдет. Но уж больно этот период затянулся. Я спросил как-то у одной большой артистки, собирается ли она продолжать петь. Она ответила, что вряд ли. «Почему?» — удивился я. Ответ был гениален: «Потому что нет борьбы! Конкурировать не с кем». Ужасно. И я понимаю эту великую женщину.
— Вас часто приглашают в жюри фестивалей и конкурсов. Как вы к ним относитесь?
— Если говорить о моем отношении к конкурсам с точки зрения обычного зрителя, то всякая игра интересна любому человеку. В идеале идет состязание за место — как в спорте (ведь конкурсы — по большому счету тот же спорт). В таком случае я их приветствую, поскольку в борьбе выявляется истина и побеждает сильнейший. Однако существует много откровенно слабых конкурсов, поскольку некоторые люди не участвуют в соревновании, предпочитая выбиваться другими путями. А жаль. Если бы они участвовали, борьба была бы острей. Кроме того, не все конкурсы проводят честно.
— Как же, нас ведь уверяют, что никто никому не платит…
— Я вас умоляю!.. Все это не так и говорится лишь для рекламы. Я много работал в шоу-бизнесе, и хорошо вижу обман. Но не могу же я кричать на каждом шагу: «Люди, не верьте!» Разумеется, нормальный человек все прекрасно понимает сам и без подсказок видит нечистую игру. Это как в политике. Потому что шоу-бизнес — тоже политика.
— Стоит ли этому удивляться, если практически все конкурсы сегодня платные?
— Нынче вся жизнь платная. Даже чтобы занять место бомжа в каком-нибудь дворе, нужно кому-то заплатить. За любое место приходится платить — такова жизнь.
— Не все же решают деньги. Есть шоу-бизнес со своими законами…
— А у нас его как такового нет. Существует, правда, музыкальный бизнес, но это, как говорят в Одессе, две большие разницы. Сегодня практически отсутствуют артисты, способные представить зрителю настоящее шоу. Исключения редки — скажем, Кристина Орбакайте и еще два-три человека. Я говорю сейчас не о музыкальном материале, а о зрелищах — произведениях искусства, которых было множество, например, у Аллы Борисовны или у Филиппа. При этом они сами вкладывали в свои проекты колоссальные средства. Чтобы поднять настоящее шоу, нужны очень большие деньги. А где их взять? Да и шоуменов таких, о которых я говорил выше, у нас нет.
— Нелегко, наверное, было сотрудничать с талантами?
— Я действительно работал с настоящими звездами. Хотя, надо заметить, мы тогда и слова-то такого не знали — «звезда». То были артисты с большой буквы. Конечно, между нами всякое происходило, но с кем не случается проблем? Они ведь люди особенные. Я никогда не смог бы работать с серой массой, которая сегодня насажена в эстраду, отчего туда и невозможно пробиться настоящим дарованиям.
— А каким должен быть продюсер?
— Если это человек мыслящий, даже если он не композитор, а финансист, он все равно должен обладать творческим началом. И быть тактичным со специалистами, участвующими в проекте: подсказывать, направлять, сообщать свое мнение, однако ни в коем случае не давить. Я вообще очень осторожно отношусь к продюсерам, которые вмешиваются в творческий процесс без крайней необходимости. Например, некоторые финансовые продюсеры порой много берут на себя, хотя сами по себе они пусты. Их можно понять: завладели определенным миром, какой-то его частью, и хотят править бал. В творчестве же подобный подход весьма опасен, поскольку это вкусовщина. Есть множество примеров, как от неправильного продюсирования ломались карьеры талантливых людей.
— Случается ли так, что профессионал раскручивает артиста, высоко его поднимает, а тот вдруг дает ему отставку и нанимает брата, свата, жену или вообще случайного знакомого?
— Сплошь и рядом артисты, не желая делиться гонорарами, находят более «удобного» руководителя. В итоге получается то, что есть. Кто из наших больших певцов имеет настоящих продюсеров? Да никто! У Сони (Ротару. — Прим. авт.) сегодня на этой должности ее сын Русланчик. У Валерии — муж Пригожин. У Долиной — муж Илья. Хороший парень и музыкант. Но существует же специальность, которая так и называется — «продюсер». И есть еще такое понятие, как связи (читай — коррупция). Если композитор может входить в кабинет руководителя телеканала или программного директора, открывая дверь ногой, — его проект будет успешным. Нет — и будь ты хоть семи пядей во лбу, ничего не добьешься. Так же, как и во всей нашей жизни, моделью и отражением которой является музыкальный мир.
— Получается, главное в шоу-бизнесе — связи?
— В шоу-бизнесе, как и в любом другом, главным элементом во все времена была личность.
— А если встречаются две личности — тогда как? Сколько у нас примеров тяжб между артистом и продюсером…
— У нас действует бесконтрольно-бесконтрактная система. Продюсер заключает контракт с певцом. А тому что-то не понравилось или он захотел пуститься в автономное плавание по принципу «сам пью, сам гуляю, сам деньги получаю». Идет он с этой бумажкой в одно известное место, использует ее по назначению — и документа больше не существует. Никакой суд здесь не поможет.
— Но у продюсера остается экземпляр…
— И куда он с ним пойдет? Артиста вызовут в суд, а он спокойно ответит: я, дескать, уже не пою. У меня горло болит или, скажем, ноги не работают.
— Это же смешно…
— Смешно, однако происходит сплошь и рядом. В нашей стране контрактные отношения в шоу-бизнесе не работают.
— Что вообще представляет собой специалист, называемый продюсером?
— Существует три вида продюсеров. Во-первых, музыкальный. Это, как правило, модный талантливый композитор. Во-вторых, финансовый или генеральный. Он должен иметь кучу денег и правильно их использовать в том или ином проекте. И, в-третьих, исполнительный, то есть импресарио. При этом профессионал обязательно должен принимать участие в работе над пресс-релизом своего подопечного или творческого проекта. Для артиста пресс-релиз — это настоящий паспорт, без него невозможно работать полноценно. Именно он должен содержать те интересные идеи, которые пригодятся артисту для рекламы, промоушена. То есть продюсеру необходимы журналистские навыки. За границей удачный релиз с хорошей подачей артиста дорогого стоит. Его можно сравнить с резюме, но главное — некая изюминка в содержании, цепляющая и привлекающая зрителя и слушателя.
— Должен ли продюсер обладать какими-то особыми качествами?
— Очень важно уметь притягивать аудиторию не только хорошим материалом, но и какими-то необыкновенными вещами, которые заинтересуют зрителя, привлекут его первоначальное внимание. Еще в советское время я работал с Владимиром Пресняковым-младшим. Первое шоу, что мы привезли в Ленинград, называлось «Прощание с детством». Выступление намечалось в спортивно-концертном комплексе (типа «Олимпийского»), вмещающем 30 тыс. зрителей. Я приехал заранее — подготовить и проверить рекламу, площадку, продажу билетов, гостиницу. Словом, все, что необходимо для грамотного менеджмента, а другими словами — удачного приезда и выступления Володи Преснякова. Иду в «Ленконцерт», захожу к директору Григорию Израилевичу Шубу и узнаю, что продано всего треть билетов. Он мне и говорит: «Олег Наумович, надо что-то делать. Можете придумать выход из ситуации? В противном случае придется отменять или переносить концерт».
— Этим в те годы можно было серьезно осложнить карьеру молодого артиста…
— Да уж. Я успокоил директора и предложил собрать на следующий день пресс-конференцию. Газет тогда было на весь Ленинград штуки четыре, не больше. Но и их по тем временам хватало за глаза. На встречу я намеренно опоздал, дабы заострить внимание пишущей братии. Причем даже не знал, что, собственно, скажу. Вбегаю в кабинет Шуба с озабоченным видом, не здороваясь с журналистами и сделав вид, что их не замечаю, бросаюсь к директору: «Григорий Израилевич, простыни уже покрасили в черный цвет?» — «В какой черный цвет? Какие простыни?» — «Ну как же, я еще вчера просил об этом вашу Марьям». А в каждой концертной организации, в любом крупном городе были свои «тети Маши», которые ухаживали за гастролерами. В «Ленконцерте» работала Марьям (кстати, татарка по национальности, она пекла потрясающие национальные пироги). «Я сейчас ее вызову и спрошу», — произносит Шуб, еще не оправившийся от удивления. Понимая, что сейчас она придет и все раскроется, я вышел в приемную навстречу Марьям (ее вызвали по селектору) и попросил ничему не удивляться и на все вопросы отвечать: «Да». Она же пошла еще дальше: на вопрос о простынях ответила утвердительно, а потом спрашивает: «Я хотела узнать у Олега Наумовича, а наволочки тоже красить?»
— Находчивая дама. Вот в ком пропал талант шоумена…
— Действительно. Я сказал, что наволочки необязательно. И только тут «заметил» журналистов. Надо ли говорить, что никакой пресс-конференции не было. Все спрашивали только об одном: что за простыни и зачем их красить. А после публикаций на концерте был полный аншлаг.
— На самом деле — что за история с простынями?
— Я ответил на голубом глазу, мол, Володя любит между репетицией и концертом часок вздремнуть, но исключительно на черных простынях. (Смеется.) А дело в том, что, когда у нас гастролировал Тото Кутуньо, мы с Аллой приехали в «Лужники» и зашли к нему перед выступлением. Я обратил внимание на то, что он сидел на диване с фиолетовыми простынями. Сейчас-то этим не удивишь, но в советские времена подобное было редкостью. Так вот, моя «липа» была не домашней заготовкой, а настоящей импровизацией. Что такое шоу-бизнес или музыкальный бизнес? Импровизация. И никогда я не поверю, что это наука, которой можно кого-либо научить. Тут нет рамок: чем интересней, заманчивей, рекламней ты придумал ход, тем лучше и для тебя, и для проекта. Причем талант либо послан человеку свыше, либо же просто отсутствует. Третьего не дано.
Фото Алексея ИВАНОВА
Как же хочется что бы у Алексея было грамотное, активное продюсирование, что бы он уверенно двигался вперёд, а не топтался на месте, что бы каждые день был виден результат.ИМХО
, не воспринимайте как бунт на корабле, но если и так дальше пойдёт, то уж действительно хорошего будет мало......... 
